Курилы. Выводы

Выводы:

1. Российскому руководству необходимо занять четкую позицию по Курильской проблеме, широко освещаемую и рекламируемую в средствах массовой информации (желательно не только российских). Какие-то шаги в этом направлении делаются, но по правде говоря, для многих недавнее выступление В.Путина на пресс-конференции было неожиданностью (приятной или неприятной). То же можно сказать про заявления С. Лаврова. Необходимо помнить, что японцы уважают прежде всего силу, и исторический опыт наглядно это демонстрирует – будь то Китай, Германия или США. Кто-то может не согласиться, но задайте себе вопрос – вы бы смирились, если бы над Москвой целый день и ночь барражировали чужие военные самолеты? Стали бы восхищаться этой страной? И не правы те, кто утверждает, что японцы привыкли ко второй, догоняющей роли – национализм у них не чуть не менее развит, чем в США. Дело прежде всего в уважении силы, а конкретное проявление силы начинается с осознания своих желаний и донесения этой информации до всех остальных стран. Так что мораль – на мой взгляд, ясная, официальная, и самое главное – находящая отклик и поддержку «в народе» позиция принесет нам несомненную пользу, несмотря на возможное внешнее охлаждение отношений.

2. Необходимо также создавать «экономическое давление». Как я уже упоминал, Японией по сути правят олигархические структуры, которые видят во внешней политике в основном частную выгоду. А возможности у нас для таких действий есть – и нефтяные-газовые контракты, и растущий российский рынок. Только надо понимать, что давление – это не пугать неправильным направлением трубы, как было до недавнего времени. Экономическое давление – это прежде всего экономические связи, обрезать которые невыгодно при любых политических коллизиях. (Строго говоря, недавние сознательные действия в отношении пересмотра некоторых исторических терминов, спровоцировавшие ощутимые убытки японскому бизнесу в Китае и Южной Корее, выбиваются из этой логики. Но определенный смысл тут есть – это не националистическая прихоть политических кругов, а вполне понятные поиски национальной идеи, жизненно важной уже для всего японского общества. Вообще-то сами публичные пересмотры начались еще в 1950-е, а национализм (как левый, так и правый) оформился в значительной степени после 1960 года (anpo struggle). Более подробно читайте в скором времени статью о японском национализме).

3. Весь мой предыдущий опыт общения с японскими культурными и преподавательскими кругами показывает, что в России проводится довольно хорошо организованная и финансируемая кампания по рекламе «Японии» (вообще-то говоря, то же характерно почти для всех развитых стан и некоторых развивающихся). Но с Россией вроде очевидных выгод (таких, как поддержка на международной арене (США, Канада и др.), научно-культурные обмены (США и Англия, некоторые страны Азии), туризм и т.д.) не наблюдается – кроме одной. Это, конечно, не значит, что все японцы одержимы/заряжены идеей сформировать российское общественное мнение, особенно в молодой его части, в пользу Японии именно в Курильском вопросе. Но в то же время оплаченные поездки, например, российских студентов в Японию как раз для этого место имеют.
Все это говорит о том, что нам необходимо что-то противопоставлять таким действиям. Результаты опросов показывают, что в то время как на ДВ общественное мнение в абсолютном большинстве сформировано (несмотря, кстати, на очевидные выгоды от японских товаров), в Москве и других городах европейской части России наблюдается неопределенность, разброс мнений и общее равнодушие к исходу спора (читайте, например, Diplomatic Bluebook of Japan и приведенные там японские опросы общественного мнения в России). Вместе с немного «кумирной» модой на «японское» в последние годы все это создает довольно опасные тенденции. Это значит, что мы должны не только больше времени уделять «политпросвещению» соотечественников, в особенности связанных с Японией студентов, но и давать адекватные ответы. К сожалению, ситуация в Японии прямо противоположная. Из-за недостатка финансирования и по ряду других причин фактически в Японии не существует отдельных центров русской культуры, изучение русского языка и связанных предметов проводится «точечно», также не наблюдается массового привлечения японских студентов в Россию (в отличие от китайских, например, хотя не уверен, что их зовут в таком количестве). Проведенные лично мной опросы (для одного из японских классов) показали, что студенты в целом не видят в России противника и наследника СССР в плане продолжения конфликта двух идеологий. Более того, большинство хотели бы поехать в Россию «из любопытства» и узнать о ней больше, но не видят для этого легких доступных способов. И хотя в целом интерес растет, связанный прежде всего с культурой (театр, музыка), поп-культурой и спортом (та же Шарапова снимается в нескольких рекламных кампаниях одновременно), но явление это носит спонтанный характер и не направляется сверху.

4. Наконец, предлагая пряник экономическим кругам, мы соответственно должны показывать кнут политическим. Опять же это не значит громких заявлений и публичных действий (хотя с другой стороны, Япония прибегает к ним довольно успешно). Необходимо подорвать в какой-то мере базу настоящей политической элиты в этом вопросе. Прежде всего, речь идет о поиске союзников на мировой арене (как Российская империя делала всегда в таких случаях и непонятно почему избегает сейчас), при этом не надо изобретать велосипед – те же Китай и Южная Корея имеют аналогичные территориальные споры с Японией. Объединение усилий для давления на Японию (а через Китай – и на США, главного союзника в Японии по этому вопросу (смотрите выше)) в значительной степени бы охладило тон японских политиков или по крайней мере заставило искать компромиссы.
С другой стороны, не надо забывать, что лежит в основе таких притязаний и вообще многих современных тенденций в Японии. Для Японии это легальный шанс в какой-то мере «пересмотреть» итоги войны, что не значит пересмотра ответственности, вины и пр. Скорее это возможность самоутверждения Японии на международной арене, восстановление диспропорции в экономических и политических международных отношениях, что в какой-то мере связано с т.н. growthism’ом и nihonjinron (некий комплекс идей о национальной миссии). В то же время, наряду с относительным экономическим кризисом внутри, существует и политический кризис на международной арене. Японии не удается пересмотреть Конституцию в плане невоенного статуса (отказ от войны), хотя это так или иначе заявлено в программах обеих правящих партий, при этом Японию критикуют за «пассивную» роль в системе международной безопасности свои же союзники. Кроме того, в свете последних событий окончательно стала понятна бесперспективность усилий Японии по вхождению в СовБез ООН. Естественно, это только усиливает давление на других направлениях. Поддержка Японии в этом плане в разумных пределах (попросту говоря – банальный торг) весьма полезна. В частности, больше усилий можно прикладывать как в международных сообществах, так и в двусторонних отношениях (например, совместные учения флотов, с недавних пор в некоторой степени существующие).
Наконец, следует учитывать ситуацию внутри Японии. В данный момент, после десятилетий однопартийности и недавнего политического хауса, по сути система становится двухпартийной, с несколькими небольшими партиями помимо Демократической и Либерально-Демократической. Для обеих Курилы являются важной частью политической риторики и ключевым фактором господства на долгие годы при успешном решении. Я не могу представить серьезный анализ возможности раскола партийной системы на конфликтующие лагеря (сейчас по сути это партии коалиции), однако логически понятно, что положительное решение Курильской проблемы при публично разрекламированной роли одной из них в принципе нежелательно для другой. Негласная дифференцированная поддержка японских партий (пусть даже в видимости «близких» отношений с ключевыми российскими партиями), а также ярких политических лидеров (вроде Одзава Итиро, бывшего главы Демократической партии) теоретически может принести свои дивиденды.

5. Наконец, необходимо, на мой взгляд, активно продвигать идею об откладывании окончательного решения по островам на неопределенный срок (в идеале – одно-два поколения). Несмотря на серьезные проблемы, в том числе и территориального характера, внутри России, время в значительной степени играет на нас – ввиду экономической стагнации в Японии, описанных выше тенденций в политической сфере и т.д. Однако при этом нельзя упустить момент, когда попытки национального возрождения и самоутверждения начнут находить отклик в японском обществе. Индикатором для этого в значительной степени могут служить изменения в Конституции (сейчас общественное мнение против) и перевооружения, расширения численности и роли вооруженных сил (армии, сейчас Сил Самообороны). К сожалению, весь опыт истории показывает, что националистически объединенное японское общество не склонно искать компромиссы и мирные решения.

Июнь 2005 г., Йокогама