| ЛирОт. Курилы |
|
|
Japan’s cleverly crafted machine of governance При этом большинство людей, с которыми мне доводится разговаривать на тему Курильских островов, вполне дружелюбно относятся как к России, так и к «полюбовному» решению конфликта (пусть это решение будет немного a-la японским – нормальная доля патриотизма). Но это, как правило, почти маргинальная часть общества – студенты и профессора, и совсем не показатель. Большинство же простых японцев, по моим наблюдениям, давно и прочно находятся под воздействием масс медиа. Это видно даже не столько из газет, сколько по слегка презрительному взгляду и вызывающей позе, стоит им только заслышать «Россия». Ну совсем как мы с Прибалтикой, право слово. (Кстати, вот в Японии недавно ввели в школах предмет – Медиа литераси, или как отличить промывание мозгов, по-русски. А у нас совсем наоборот – Газпром покупает газеты (Известия, кажется), а по ТВ смотреть можно только футбол (да и тот не всегда). Вот я и подумал, что хочется мне изложить некоторые свои соображения по этой проблеме. Скажу сразу – они конечно предвзяты и субъективны, но я постарался собрать все более-менее значимые аспекты этой проблемы, на которые можно ссылаться. Начну с истории. Оставляя в стороне право «исторического освоения» как несоответствующего правовым нормам, замечу только, что полноправными хозяевами Курил являются айны, которых то обращали в русское подданство в 18 веке, то просто убивали и ассимилировали с японцами в 19. Как известно, японская позиция по вопросу Курильских островов (а конкретно Итурупа, Кунашира, и Малой Курильской гряды, в частности острова Шикотан и остальных островов Хабомаи) строится на трех китах. Первое – Договор о торговле и границах 1855 года (Симодский трактат), которому как раз стукнуло 150 лет, и на который Япония ссылается как на основу своих притязаний. Второе – Сан-францисский мирный договор 1951 года. Напомню, японский истеблишмент настаивает на том, что в формулировку отказа от завоеванных территорий не могли входить Курилы как исконно японские острова. Третье – договоренности (а вернее «проговоренности») Горбачева и Ко. по поводу того, что урегулированию подлежат все острова, и при этом декларация 56 года всего лишь прелюдия к дальнейшим переговорам. Есть еще более мелкие «пойнты» вроде обвинений в нарушении Пакта о ненападении в 1945 году, хотя тут вопрос сложный, ибо были еще союзнический обязательства и т.д. Так что речь идет скорее о моральной стороне – «как же мол так, мы на вас не напали, вы войну с Германией выиграли и на нас?» Но это все красивые слова, не менее красивые слова говорили высшие военные чины во время Второй Мировой войны, призывавшие напасть на СССР как можно скорее. Собственно, давайте пройдемся по этим пунктам. С Торговым договором, как я понимаю, все просто и не все так просто. В 1854 году был послан вице-адмирал Е.В.Путятин, которому в 1855 году удалось заключить Договор о торговле и границах, или Симодский трактат, или Ансей дзёяку. Ко времени миссии Путятина формально острова были российские (по российским, конечно, законам), в связи с чем и соответствующие указания были даны нашей миссии. Но с другой стороны, договор был заключен в разгар Крымской войны, когда положение наше было сложное, и достоверно известно, что японцы поначалу (традиционно!) выдвинули претензии аж до Южного Сахалина. В результате сошлись на «середине» - граница прошла между Итурупом и Урупом. Но с договором имеются и свои неточности. В частности, известный японский историк по имени Вада Харуки (кажется, он читал недавно у нас в ИСАА лекции) обнаружил интересный факт. Как известно, Договор был написан на трех языках – русском, японском и голландском, причем голландский использовался как первоисточник и посредник, так как прямых переводчиков в то время еще не было. Так вот, в один прекрасный (для кого?) день Вада-сенсей обнаружил, что в голландской и японской версиях были разночтения, впоследствии произвольно исправленные. Ладно бы просто разночтения – но какие! – как раз в части про Курильские острова. Дело в том, что в первоначальной японской версии в иероглифе были перепутаны ключи, в результате чего фраза «Остров Уруп и другие острова на север принадлежат России» стала звучать как «Остров Уруп и земля на нем принадлежат России». А уже потом в официальный текст были вписаны правильные слова, точнее разграничивающие наши интересы. Вот так вот получается интересно с тем самым «основополагающим» договором. А история эта известна со слов А.Солнцева, известного япониста и бывшего сотрудника нашего посольства в Японии. Так что все вопросы к нему, если встретите. После по Петербургскому трактату 1875 года все Курильские острова в обмен на признание Сахалина русской территорией перешли к Японии. Между прочим, этим же договором повторно был установлен «вечный мир» между Россией и Японией. А немного спустя Япония, нарушив его, напала на Россию – в самом начале «маленькой победоносной» русско-японской войны, я имею в виду. Войну мы бездарно слили, и бедного Витте послали в Портсмут торговаться. Японская сторона тогда сразу потребовала в порядке контрибуции весь Сахалин. Наша делегация пыталась отклонить эти претензии на основании Петербургского договора, на что получили жесткий и справедливый ответ (который очень хочется вернуть обратно) – что война перечеркивает все договоры, вы проиграли и давайте исходить из сложившейся к настоящему моменту обстановки. Кстати, графу Витте тогда практически удалось отстоять весь Сахалин, но в последний момент вмешался Ананас (как в то время неласково звали Николая Второго) и «подарил» японцам южную его часть. Опуская японскую «экспедицию в научных целях» на Дальний Восток 1917-1922 гг., перейдем сразу ко Второй Мировой. Тут ситуация сложная. С одной стороны, Советский Союз подписал Атлантическую Хартию, где прямо сказано, что союзные державы не будут увеличивать свою территорию за счет противника. С другой, не менее важной стороны, на Ялтинской конференции глав стран-участниц антигитлеровской коалиции в феврале 1945 года было решено Южный Сахалин и все Курильские острова передать Советскому Союзу, и это явилось условием вступления СССР в войну с Японией – через три месяца после окончания войны в Европе. Япония этого договора не признает в принципе. Так или иначе, 2 февраля 1946 года М. Калинин подписал указ, согласно которому Южный Сахалин и Курильские острова вошли в состав СССР, где и пребывают по сей день (Россия, не забывайте, преемник СССР). Идем дальше. А так ли нам важно знать детали Договора 1855 года? Ведь острова-то все же были японскими, и против этого, какие бы описки не были, не поспоришь. Ответ, как ни парадоксально – нет. Как известно, по Сан-францисскому договору Япония капитулировала безоговорочно, что, как я понимаю, на языке международных норм и правил означает потерю суверенитета и самой государственности подписавшей это страны. То есть грубо и почти неприлично говоря, та страна, что заключала договор с Россией, просто ПЕРЕСТАЛА существовать (если говорить научным языком, выйдет еще неприличнее – потеряла континуитет (от французского «continuer» - продолжать)). На это, кстати, указывали несколько исследователей этой проблемы, в частности Е. Катасонова. Я не юрист и ручаться не могу, но если это действительно так, то единственными имеющими силу договорами являются договоры, подписанные ПОСЛЕ Сан-францисского, то есть как раз декларация 1956 года (как правильно заметил ВВП – единственный документ такого уровня, ратифицированный по всем правилам в обеих странах). И вот тут начинается самое интересное. Любой любопытный человек, заглянув в Diplomatic Bluebook of Japan, прочтет, что Япония не отказывалась от Курильских островов. Как же так, спросит удивленно этот человек. Ведь вторая статья Сан-францисского договора ясно гласит – отказывается Япония от всех претензий на завоеванные территории, в том числе на Южный Сахалин и Курильские острова. Но оказывается, не имелись в виду «исконно японские» территории, а именно Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Более того, в одной статье я прочитал выдержку из официального документа Вашингтона: «(Они) не включают и не имелось никакого намерения включать (в состав Курил) гряды Хабомаи и Шикотан, или Кунашир и Итуруп, которые прежде всегда были частью собственно Японии и, следовательно, должны быть справедливо признаны как находящиеся под японским суверенитетом». И что все это значит, спросит этот вконец запутавшийся человек. История тут непростая, где смешались одновременно и политика, и дипломатия, и банальная спекуляция на названиях. Недавно мне попалась на глаза такая статья (Northern Territories dispute highlights flawed diplomacy, The Japan Times от 24 марта 2005 года). Начиналась она весьма мило (уж простите, буду цитировать по оригиналу): Japan is now in serious territorial disputes with all of its neighbors -- Taiwan, China, South Korea and Russia. True, this could prove there is something wrong with all of Japan's neighbors. But it could also prove that there is something wrong in the way Japan handles territorial problems with its neighbors. Не правда ли, есть зерно разума в этой сентенции? Далее автор развивает вот какую интересную тему. (Прежде всего, хочу уточнить – речь идет исключительно о больших островах Итурупе и Кунашире. Шикотан и Хабомаи «Южная Курильская гряда» только в нашем понимании, так что это нам придется съесть. Впрочем, мы-то как раз декларацию 19 октября 1956 года признаем, по которой эти территории и отходят к Японии). Спор идет вокруг того, являются ли Итуруп и Кунашир частью тех Курил (Chisima retto), от которых отказалась Япония. Для начала автор уверяет, что все документы, карты и заявления политиков (в частности премьер-министра Ёсида Сигэру) во время и сразу после Сан-Франциско однозначно и недвусмысленно говорят – да. Приведу несколько выдержек: The chief U.S. negotiator for the San Francisco treaty, Secretary of State John Foster Dulles, agreed. Asked at San Francisco to define the territory of the Kurils, he said only that the Habomais might be excluded (at the time there were suggestions that Shikotan might be part of the Kurils). More was to follow. Questioned in the Diet on Oct. 19, 1951, over whether the word "Kurils" as used in the treaty included Etorofu and Kunashiri, the head of the Foreign Ministry Treaties Bureau, Kumao Nishimura, said unambiguously that both the northern Chishima and southern Chishima (Etorofu and Kunashiri) were included. Факты, как говорят, налицо. Но все, в том числе и мнение США, поменялось с началом переговоров между Японией и СССР. Автор рассказывает о воспоминаниях одной из ключевых фигур в этом деле, Мацумото Сюнъити, по его мемуарам "Moscow ni Kakeru Niji" (Rainbow over Moscow -- The Secret Record of Restoring Japan-Soviet Relations, Asahi Shimbunsha, 1966). Следуя политике восстановления отношений нового премьера Хатояма Ичиро, Мацумото в 1955 году приехал на переговоры в Москву. Как он сам утверждал, основной целью их было вернуть Шикотан и Хабомаи (в полном соответствии с Сан-Франциско) под японскую юрисдикцию, на том основании, что они до 1945 года эти территории скорее были административной частью Хоккайдо, нежели Курил. Мацумото встретил резкий отказ Советского правительства, которое сослалось на Ялтинскую конференцию, по которой Курилы были «переданы» СССР в русском географическом значении. Однако по мере смягчения международной напряженности (встреча Большой четверки в Женеве), позиция нашего руководства изменилась, и Мацумото неожиданно было объявлено о готовности начать переговоры по передаче островов на некоторых условиях (в основном их невоенного статуса и т.п.). Однако, когда Мацумото сообщил о прорыве в переговорах в Токио, ответ пришел потрясающий (и очень японский) – требовать уже четыре острова. Не секрет, что Хатояма сильно конфронтовал с крайне правой частью ЛДП, одним из которых как раз был министр иностранных дел Сигэмицу Мамору. Так что это была целенаправленная акция скорее против Хатояма, чем СССР, хотя не обошлось без давления того же Даллеса, стремившегося блокировать любые территориальные урегулирования с СССР. Понятно, что такие претензии были сразу и безоговорочно отвергнуты Москвой. В июле 1956 года Мацумото вернулся в Россию уже в сопровождении самого министра Сигэмицу. Переговоры опять зашли в тупик, и тут произошло опять неожиданное событие (так же не особо афишируемое МИД Японии). Сигэмицу СОГЛАСИЛСЯ подписать договор на советских условиях. После чего был немедленно вызван в Лондон на переговоры по Суэцкому каналу. Как пишет Мацумото, вернулся он оттуда с пепельным лицом и сообщил, что Даллес сказал ему нечто ужасное – если Япония оставит Итуруп и Кунашир СССР, США навсегда останутся на Окинаве. И все это притом, добавлю от себя, что СССР никакого мирного договора не подписывал. Потрясенный Сигэмицу вернулся в Токио, и на переговоры поехал уже сам больной и стремительно теряющий влияние Хатояма. Спустя какое-то время, не без помощи Мацумото, сторонам удалось договориться о консенсусе, не затрагивая опасную тему. Итоги вы знаете – была подписана и ратифицирована так называемая Декларация 1956 года, 9 статья которой гласила: Союз Советских Социалистических Республик и Япония согласились на продолжение после восстановления нормальных дипломатических отношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией переговоров о заключении Мирного Договора. При этом Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией. (Как правильно – опять удивляюсь! – подметил ВВП, про юрисдикцию и условия передачи ничего не сказано.) Вернемся к статье (написана она, кстати, Грегори Кларком, опытным дипломатом и к тому же приближенным к различным официальным японским кругам). Кларк рассуждает о различных ухищрениях, которые использовала японская дипломатия. В начале планировалось созвать международную конференцию по вопросу, в чью пользу отказалась Япония от островов. Однако неожиданная уступка СССР смешала эти карты. Тогда возникла другая стратегия. Сознавая неоспоримым тот факт, что Итуруп и Кунашир всегда фигурировали в японских документах как Chisima retto, японский МИД стал настойчиво говорить о том, что в английском тексте указаны Kuril islands, а именно в значении Северных Курил это использовалось в договорах с Россией (это прямая противоположность тому, как переводили Minami Chisima на конференции – Southern Kurils!). Когда в августе 1955 года Япония обратилась к США, Франции и Британии с вопросом об изменении в переводе, только Вашингтон сослался на возможность международного суда – Британия и Франция резко осудили такую попытку. Кларк, кстати, очень точно подметил, что японские источники цитируют позицию США исключительно с этого времени, и также упоминают о предложениях Москвы «продолжить переговоры» (хотя это были не более чем попытки окончательно поставить точку в японских претензиях). Не правда ли, вам то и дело приходится видеть это даже в наших учебниках и некоторых документах? Итак, итоги Сан-Франциско, строго говоря, недвусмысленны. Рассуждая о том, почему США в то время согласились на такие уступки, Кларк приводит две версии – либо в обмен на согласие СССР на господство США в Микронезии, либо в результате резко негативного отношения некоторых стран, пострадавших от японской агрессии (в частности, Австралии). В заключение Кларк говорит о том, что МИД легко может дать дополнительные аргументы крайне левым и правым политикам (в числе которых и мэр Токио), опубликовав материалы о сопротивлении внутри Японии решению Сан-францисской конференции, подавленное США. Но тогда, отпускает он ехидное замечание, Японии придется признать отказ от Итурупа и Кунашира по ее итогам. Я привел довольно длинный перевод этой статьи с одной лишь целью – как я уже говорил, в настоящий момент международную силу имеют только документы, подписанные ПОСЛЕ войны. А основными (и вообще говоря, единственными) такими документами являются Сан-францисский мирный договор 1951 и Декларация 1956 годов. А выше, как мне кажется, ход событий, который привел к сегодняшней ситуации, описан довольно четко. А вообще, интересные получаются факты с историческими документами в Японии, скажу я вам. За что ни возмись – сплошные оговорки и исправления, сделанные позже. Что же было дальше? Как кончается одна древняя история на самом интересном месте (блестяще переведенная, кажется, А.Н. Мещеряковым) – «Продолжение в следующем свитке».  
 |